Просмотрев темы, поняла, что люди здесь читающие, а посему, под влиянием минутного вдохновения, решила все же закинуть то, над чем начала работу сравнительно недавно.

введение
Не люблю пыль города, она приставала к полам одежды много лет тому назад, а затем скатывалась неприятными комьями через несколько дней. Сейчас же она оседает на кромке моей обуви, рядом с пеплом от сигареты, который я, забывшись, стряхнул вниз вместо пепельницы на столе.
Все те истории, что я сейчас расскажу, хранились и хранятся в моей памяти долгое время, а посему многие вещи затерялись и утратились, словно их и не было. Вообще сам факт, что я решился их рассказать, связан с самой неприятной болезнью, которой, как я надеялся, мне удалось переболеть — со страхом.
Я рассказываю их человеку напротив меня.
А что он с ними сделает - уже не мои проблемы.

Итак, здравствуй, я Посредник.

— Каждый человек раз в своей жизни задавался вопросом: "Сколько стоит душа?", но никогда не был даже близок к правильному ответу и, если бы это было интеллектуальное шоу, явно проиграл бы все активы при любой попытке рассуждать. Аукцион душ — самый закрытый и интересный, он никогда не бывает пуст и спокоен, на него, словно на маскарад, приходят самые разнообразные личности, спрятавшись за ложными обличиями-масками, сверкая магическими глазами и глухо дыша, когда показывают вожделенный лот. Я люблю наблюдать в этот момент за залом, видеть каждого за маской, ибо ничто не может обмануть посредника, как и посредник не может обмануть никого.
Для моей работы не пишут учебников, ей не научат нигде, да и я сам не стану преподавать новичкам, ибо их нет и не будет. Сейчас нас девять, когда-то было тринадцать: я, Вильгельм, Сольвейг, Ёкуро, Чарльз, Хирод, Суанн, Бьёрн и Тиша, — чтобы не соврать, я загибал пальцы в верном порядке, — Возможно, сейчас еще меньше, я давненько не видел никого, кроме Вильгельма и Ёкуро, буквально еще вчера здоровался с ними у врат Ада, покуда они рассчитывались друг с другом — чертовы напарнички. В любом смысле этой фразы. Суть нашей работы проста — мы торгуем душами, находим продавца и покупателя, уравновешиваем цены, устраиваем сделку, порой, конечно, отдаем душу на аукцион: если что-то пошло не так, особенно если в дела вмешиваются ангелы-фанатики. Вильгельм давненько зарекся, что брезгует пернатыми покупателями, да и вообще не хочет с ними водиться - ему ближе открытость Ада, но такой подход быстро свалил его конкурентоспособность к моим ногам, покуда его не нашла Ёкуро и не предложила партнерство. Сейчас, вроде бы, он неплохо живет. У каждого посредника есть особенный дар, их может быть сразу несколько. Зависит это от количества успешных сделок и, следовательно, прожитых лет, что-то вроде "выслуги", за которую нежно гладят по головушке и благодарят. Так вот, Ёкуро собрала себе полный набор, она, можно сказать, ас своего дела, а с Вильгельмом повязалась из-за скуки. Может, спит с ним - кто знает? Когда мы находимся в человеческих телах, чтобы совершать сделки, биологические потребности неприятно гложут изнутри.
Я остановился и закурил электронную сигарету с обжигающим вкусом пряного имбиря.
— У меня есть квартира в Кардиффе, темная двухкомнатка в стиле минимализма, одна комната ушла чисто под гардероб. Дважды в неделю ко мне приходит женщина тридцати девяти лет, поливает цветок и моет полы, в шкафы не лезет и со мной не видится. Деньги я оставляю отдельно, в небольшой экзотической тарелочке - помнится, привез её, когда завершил первую сделку в Мексике. С каждым новым путешествием и продавцом начинаешь забываться в красках этого мира, не видишь тихих улочек и красоты проезжающих автомобилей, воздух не кажется чище или тяжелее, люки канализаций, имена, притоны, обшарпанные и идеальные стены, парки, озера, одинокие льдины, снежный склеп, где в последний час своей жизни человек шепчет «я готов» — всё это для меня стало серпантином большой и наскучившей пьесы, полной отвратного юмора, которым я раньше мог делиться с Вильгельмом, выпивая с ним на пустой ночной улице Барселоны, сквозь полудрёму разглядывая непонятные граффити на стенах домов напротив.
Я понял, что отвлёкся и для собственных эмоций и чувств будет ещё время, а сейчас я обещался разобрать весь сумбур другой жизни на обычный лад, а не теряться среди осколков воспоминаний, которые когда-то держали меня на плаву.
— Итак, посредникам свойственны биологические потребности - к сожалению, тело, которое мы поддерживаем, сковывает нас. Хотя, сказать по правде, это всего лишь облик, который создан и содержится в чистоте и порядке вот здесь, — я дотронулся двумя пальцами до своего лба и положил руку обратно на стол кофейни, — для нас смена внешности возможна, пусть она тяжела и затратна - порой приходится высыпаться неделями - но если энергии накоплено много, то может поштормить пару минут, а дальше уже продолжаешь свой путь как ни в чем не бывало, вот только одежду изменять нельзя, её мы покупаем и храним. У меня остались платья и пиджаки 1961 года, тогда, помнится, был урожай в Италии, Кеннеди стал президентом США, а люди уже окончательно оправились от войны, и я как-то заработал баснословную сумму на скачках благодаря одному господину П.. Но об этом позже.
С каждой успешной сделки мы получаем эту энергию, которую я стараюсь называть Временем или Хроносом (прим: время по гречески). Пусть и пафосно, но зато как метко - без неё мы исчезаем.
Я оставлю пока несколько тайн и вопросов, на которые не хотел бы отвечать.